Чувство вины, желание верить в высшую справедливость и «закон бумеранга», попытки обуздать свои чувства и негативные эмоции… как с этим жить? Опытом делится гештальт-терапевт.

Я сижу в группе из тридцати человек. Хочется вскочить и убежать. У меня потеют ладони. Мне ужасно страшно. Я пошла учиться на гештальт-терапевта, и мои ожидания и представления разбились в первый же день от одного вида учебной комнаты. Нет ни парт, ни столов. Вообще ничего нет. Ковер на всю комнату и много подушек. Все! Так началась моя первая групповая терапия в Санкт-Петербургском Институте Гештальта. Это было больше десяти лет назад.

Я еще не раз испытывала страх и другие сильные чувства, сидя на этих подушках в окружении знакомых и таких разных людей. Поразительно, насколько сильно изменилось мое восприятие этих чувств и самой себя за три года обучения. Незаметно и колоссально. Настолько же, насколько изменилась и я сама — благодаря пережитому опыту и тем открытиям, которые продолжаю делать до сих пор.

«Иди ты к черту! Я ужасно злюсь на тебя!» — кричит одна девушка другой. Я в ужасе смотрю на участников разборки. Во мне просыпаются осуждение и все знания о хороших манерах, усвоенные с детства: «Это же неприлично», «Разве можно так говорить, да еще и при всех», «Какая несдержанность», «А как будет потом стыдно», «И как после этого ходить на группу».

Я смотрю на терапевтов, ожидая увидеть нечто похожее, и не верю своим глазам. Они не только не качают головами, а радуются и поддерживают участников. Я довольно долго боялась выражать свои чувства на группе, тем более «негативные». Пока однажды не услышала от терапевтов вскользь брошенную фразу, которая опрокинула все мои представления об эмоциях: «Мы не несем ответственности за свои чувства». Мы несем ответственность за то, что с ними делаем, за проявление и выражение этих чувств.

Я, наверное, раз сто повторила эту фразу про себя. И испытала невероятное облегчение. Это объясняло мне истину, казавшуюся до этого абстракцией, что нет плохих и хороших чувств. Что чувство не определяет меня как плохого или хорошего человека. Что чувства — просто показатель того, что со мной происходит. Они помогают понять, что со мной, как я воспринимаю то или иное событие. И в зависимости от этого я могу решить, чего я хочу. И чего не хочу.

Я — в «аквариуме». Это означает, что кто-то один работает с терапевтом, а остальные участники группы наблюдают за процессом. Я работаю в круге уже не первый раз, и опять натыкаюсь на одни и те же родительские послания. Они кажутся мне жестокими и неправильными: «Ты не приспособленная», «Из тебя ничего не выйдет».

Начинается эксперимент. Я выбираю участника из группы, который будет играть роль моего отца. Говорю ему о своей злости и обиде. Обвиняю его в том, что я несчастна. Потом мы меняемся ролями. Я становлюсь на место своего отца. Я думала, что почувствую злость, раздражение, желание наказать меня и причинить боль. А чувствую страх и беспомощность, желание защитить. Защитить таким вот способом. Я снова в шоке. Он не виноват. И я не виновата.

А кто тогда? Кто-то же должен нести ответственность? И в процессе этой и последующих работ на группе и в личной терапии, я делаю второе невероятное по своей глубине и очевидности открытие. Ответственность не равняется чувству вины. Чаще всего виноватых вообще нет. Просто так случилось. Но это не избавляет от ответственности ни одного из участников.

Я смогла принять этот факт только когда поняла, что вина и ответственность не связаны напрямую. Вина — это про намерение, умысел. А ответственность — про выбор и умение отвечать за него. Если родитель кричит на ребенка, он не обязательно виноват (если только не делает это умышленно, что бывает крайне редко). Но взрослый несет ответственность за то, что в этот момент выбирает именно такое поведение.

Часто чувство вины мешает взять на себя ответственность и сделать другой выбор. Осознание этого факта одновременно принесло мне облегчение и сожаление. Жгучее сожаление, что у меня было так. И целебное желание пожалеть себя: «Я так старалась, пробовала и у меня не получилось», «За что мне это, почему именно я?», «Я делала все правильно, все как положено, а выиграл тот, кто поступал нечестно».

Верить в высшую справедливость — удобно и безопасно. Эта вера избавляет от ответственности

Часто на группе мы сталкивались с отчаянием и бессилием от несправедливости. Я помню, как искренне негодовала и возмущалась тому, что казалось нечестным, не соответствующим общепринятым правилам и нормам морали. И это не давало двигаться дальше, обесценивало накопленный опыт, отбрасывало назад. И оставляло ощущение горечи и беспомощности.

И опять озарение пришло благодаря случайно брошенной фразе: «Справедливости в мире нет. И гарантий тоже нет». Услышав это, я оторопела. И не поверила. Поверила только к третьему году обучения. И правда, справедливости в мире нет. Есть только наше представление о ней. И, пожалуй, есть понятие внутренней справедливости для себя.

В первый момент эта мысль ужасно пугает. Верить в высшую справедливость — удобно и безопасно. Но эта вера избавляет от ответственности, что в итоге и приводит к отчаянию и чувству беззащитности.

Про гарантии — еще хуже. Их всегда хочется, иначе страшно жить. Но если примеряешь на себя и говоришь, например: «Я не могу дать гарантий, что никогда не сделаю этого… или всегда буду такой-то…», то и правда становится легче. Будто оставляешь себе выбор и право меняться, разрешаешь себе передумать.

Эти три открытия до сих пор удивляют меня. И бывают моменты, когда я забываю про них. Но если сталкиваюсь с чем-то тяжелым, болезненным или «несправедливым», эти открытия выручают меня. Они объясняют, успокаивают и действительно облегчают жизнь.

Об авторе

Наталья Анищенко — клинический психолог, гештальт-терапевт и коуч.

Источник: psychologies.ru